Маминская школа

К моменту становления Советской власти в Шилово, Маминске, Троицке, Давыдово, Стариково были построены кирпичные трехклассные земские школы. Во всех было по 3 класса, учительская, теплый туалет (клозет), квартира сторожихи (в её обязанности входила уборка, топка печей в холодное время, круглосуточная охрана объекта).
Выше я упоминал о развитии Маминской школы перед войной и до 1955 года.
Во время моей учебы в этой школе за три года (1943 – 1946) сменилось три директора: Иванов (потом он учил будущую жену брата Марию в Сосновке), Коростелёв (поздней он присылал письмо по выходе на пенсию не помню откуда), Иван Александрович Бределёв (тоже дорабатывал в Сосновке, где и похоронен).
Математику тоже вели три учителя: в 5-м – Анна Александровна Южакова, в 6-м – Тамара Ивановна Неуймина, в 7-м – Анна Афанасьевна, потом она перевелась в Покровку. Из учителей русского языка помню только Ивана Федоровича Луговых, которого одновременно с Иваном Александровичем Бределёвым демобилизовали после окончания войны – досрочно, как кадры, нужные народному образованию.

Анна Александровна Южакова с учениками (фотография предоставлена Петром Шмаковым, его мама рядом с учительницей)

Иностранный язык временами не вёлся, потом появилась учительница из эвакуированных, которая часто плакала на занятиях, когда дети мешали ей вести урок. В конце концов немецкий язык стала вести Зинаида Григорьевна Морозова (впоследствии по мужу Барышникова). Прямо после окончания 10 класса она вела уроки, как умела. Уже потом в Екатеринбурге Зинаида Григорьевна окончила три курса пединститута и снова вернулась в Маминск.
Так что знания по немецкому пришлось обновлять. В Камышево учитель немецкого языка Сергей Михайлович Пичугов у себя, на дому, бесплатно провёл меня по учебникам 5 – 7-го классов так, что в институте сдал немецкий на 4.
В Маминской школе учились всегда во 2-ю смену, зимой боялись темноты; иногда уходили, когда старшие ребята освобождались раньше нас (после уроков приходилось идти пешком из Маминска в Шилово). Но рады были, что ежедневно возвращались домой.
А следующий период (8 – 10 классы в Камышево) провёл у чужих людей, один.
Когда вернулся в Маминскую школу учителем, многое повторилось, но не всё.
Год ходил за 5 километров из Шилово, уроки были в двух сменах, да еще в клуб с девушками… Возвращался домой в 22 – 23 часа, вставал в 4, писал планы уроков, в 7 завтракал и выходил.
Один раз там, где у оврага была МТС, из-под горы, от родника выскочил волк в двух метрах от меня. От неожиданности я оцепенел, но он испугался больше, чем я, и пустился наутек.
За время моей работы в Маминской школе, за три года снова сменилось три директора, но это тот случай, когда я неожиданно стал четвертым.
Семен Семенович Лисицын проработал при мне 4 месяца, был отправлен в Москву на повышение квалификации, где и погиб.
Прислали Тамару Алексеевну Зырянову, которую сменили через два года. Вскоре её тоже не стало…
Третий – Юлий Михайлович Кварцяный – приехал из Западной Украины с чужой женой, а так как они не были зарегистрированы, их устроили так: его директором в Маминск, её в Клевакино секретарем парткома. До марта 1958 года наш Юлий в субботу садился в кошёвку и уезжал в Клевакино. Фактически школу вела завуч Ольга Михайловна Лисицына.

На фото – молодой учитель Василий Николаевич Морозов на фоне здания старой Маминской школы

Вот тут Ольга Михайловна, по принципу «хуже не будет», неожиданно выдвинула мою кандидатуру на должность директора.
И в этот год я ходил на работу из Шилово каждый день. Представляешь «авгиевы конюшни»? Холодно, а на следующую неделю дров для топки печей нет. Приехали пожарные, оштрафовали меня на 20 рублей за то, что все печи в школе не соответствуют противопожарной безопасности, и новый учебный год не начнётся, если не будут устранены неисправности.
Я пошел к директору совхоза Андрею Ильичу Семухину и попросил тракторы для вывоза дров из делянки (почти у Сосновки). Он сначала принял меня холодно: «Вы, молодой человек, взялись за дело, и притом ищете легкой жизни!». Но я резко ответил, что легкая жизнь у меня позади, объяснил все проблемы, тогда он дал тракторы и пообещал железные кожухи на печки сделать (железа в то время школе достать было невозможно).
После мартовских каникул мы с учениками старших классов пошли в лес с колонной тракторов, выгрузили за один день в тракторные тележки все дрова в двухметровом размере. Трактора отвезли их в школьный двор и в интернат. Сейчас попал бы под уголовку, но эти законы были еще впереди. Дальше ученики пилили брёвна на циркулярке по полметра, кололи на мелкие полешки и приносили в классы.
Техничек от этой работы освободили, так как они тут же ушли бы в совхоз (раньше они держались за эту малую зарплату 270 рублей, потому что в колхозе и этих денег не платят).
В интернате пилили обычной поперечной пилой и кололи топором. Всё это очень опасно, но видит Бог, пронесло. Хотя дрова сырые, печи дырявые, в классах всё равно было холодно.
В дальнейшем, до 1964 года (6 лет) стало тепло, потому что дрова готовили сухие и летом, а с печами тоже получилось. Брат моей мамы, Виктор Дмитриевич Воробьёв, взялся за малую плату перекласть все печи. Он с женой приезжал на лошади в субботу, а мы готовили глину в теплом помещении. Новый кожух и новые чугунные дверки давал совхоз. Дядя Витя рычагом ронял старую печь, жена чистила кирпич, и за сутки вырастала новая печь. Мастера её затапливают, а к понедельнику она горячая. Убирают остатки, а техничка моет пол. Так к началу следующего учебного года все печи были готовы.
Кроме того, Семухин дал нам квартиру: сначала в финском домике (улица Фурманова), а позднее построил для учителей на улице Ленина дом с тремя квартирами.
В 1961 году много деревьев поломало ветром с налипанием снега, а в старой школе не было спортзала. Снова рискнул нарубить брёвна для школы. Брат Виталий волоком вывез их на берег, а В. И. Бутусов напилил брус в лесопилке промкомбината. С учениками в период летней практики собрали стены и перекрытия, а потом специалисты настелили полы, сделали двери и окна (столярка совхоза). В 1962 – 63-м учебном году мы уже имели спортивный зал, можно было играть в волейбол, баскетбол, и к нам приезжали тренироваться из Сосновки. До этого физкультура проводилась в коридоре одноэтажной школы, мешая занятиям в классах.
Так в школе стало тепло, и решился вопрос с физкультурой.
Когда я принял руководство школой (в 1958 году), после войны прошло 13 лет, и количество учеников было минимальным за счет неродившихся в войну, и после войны не родились те, чьи возможные отцы погибли. Далее количество детей стало расти, и школу надо было расширять.
Теперь уже следующий директор совхоза «Мамино» Утяганов предложил мне детский сад, который он перевез из Тыгиша (территория, зараженная радиацией после аварии на «Маяке» 1957 года). Конечно, он «фонил», и интернат в нём, как и детсад, помещать бы не разрешили. А эпизодическое посещение на уроки было возможным.
Мы срочно перевели туда столярные и слесарные мастерские, а на первом этаже двухэтажки (бывшее волостное управление) еще оборудовали 3 класса. Промкомбинат изготовил парты. В одноэтажке (бывшая земская школа) вместо учительской сделали класс, и еще самый большой класс разделили на две части. Итак, вместо 8 стало 13 классных комнат.
И тут, на наше счастье, приехал по поводу строительства моста председатель обслисполкома. Меня не было в тот момент, но он заглянул и в школу, удивился такой скученности и тесноте – и дал команду сверху готовить проектную документацию на новое здание.

Учителя Маминской средней школы, начало 1960-х годов

Это был 1962 год, а уже в 1963-м была готова документация (проект и привязка на местности), был заложен фундамент, но тоже не без сложностей.
В проекте был ленточный бутобетонный фундамент. Раствор должны были привозить с УАЗа в кузовах самосвалов. Миксеров тогда не было, дороги и моста тоже. Первый же самосвал часть раствора расплескал по дороге, а то, что осталось, приросло к кузову. 35 километров самосвал преодолел за 2 часа.
Всё бы пропало, но инженеры нашли в смете ошибку (деревянные оштукатуренные перегородки оценили в 25 рублей за м², а в самом деле они стоили 2 рубля 50 копеек). Договорились фундаменты выложить из бетонных блоков, а раствор делать по месту на бетономешалке.
В 1963 году выложили стены, споткнулись опять на деревянных потолках, хотели заменить бетонными плитами, но удорожание не разрешили, и стены стояли до следующего лета.
В начале 1964 года в облисполкоме снова подняли вопрос об окончании долгостроя. Мехколонна стала жаловаться на «Уралалюминьстрой», что последний не помогает материалами. Поругались, каждый считая себя правым. Председательствующий добился того, что начальник «Уралалюминьстроя» сказал: «Лучше я сам дострою эту школу».
Так тому и быть. На следующий день ко мне приехал главный инженер «Уралалюминьстроя». Он сказал, что для разговора надо закусить. Мы пошли в сельскую столовую, которая открывалась в час дня, а было только 11 часов. Но девчонки, которые там работали, открыли, накрыли на стол, поставили и выпить, и закусить. Это был единственный случай (они знали). Не помню фамилию главного инженера, но точно еврейская. Явно обрусевший был человек, коли с утра опохмелялся. Он пообещал, что самые надежные бригады будут работать. Отличный мужик – в  1964 году сдали и школу, и котельную, и старые здания школы подключили к отоплению. Еще следующим летом пробили траншею и подвели водопровод от совхозной скважины (в проекте был колодец).
И прораб, и мастера (строители, столяры, штукатуры, слесари и сварщики) работали слаженно. Всё шло, как в отличной музыкальной мелодии, в которую вплетался я, иногда забывая идти на свой очередной урок, а ребята понимали и тактично напоминали, чтобы не забывал и о них. В начале 1965 года, в зимние каникулы, мы принесли из складов мебель, завезенную заранее.

Вот так строилось это здание Маминской школы

С 12 января 1965 года старшие классы учились в новой школе, начальные классы в здании земской школы, интернат в двухэтажном помещении, мастерские – опять на первом этаже двухэтажки.
Позднее, в 70-е годы, в Сосновке построили среднюю школу. В Маминск привозили учеников из других сёл на специальных автобусах, интернат не потребовался. Тогда для сохранения двухэтажки (старого здания волостного правления) было решено перестроить её под квартиры. Без проекта нанял бригаду из кавказцев за 2,5 тысячи установить перегородки в каждом классе, кухни, туалеты и ванные, сделали выгребную яму, двор и для каждой квартиры сарайку холодную и кладовую внутри дома, там, где был буфет. А из спортзала – пристроя – студенческая бригада собрала дом с четырьмя квартирами-малометражками.
В 80-е годы, когда нас уже не было в Маминске, там сделали дороги, построили большое количество жилья. Все, кто жил в старом двухэтажном доме, получили более удобные благоустроенные квартиры, и здание опустело, а правильно распорядиться им не сочли нужным, оставили его разрушаться…
P.S. Одна из местных жительниц сообщает в “Одноклассниках”: «…мне хочется немного уточнить про двухэтажное здание. Люди там жили до начала 90-х годов, и им пришлось переселяться, потому что оно просто рухнуло (вроде бы задняя стена). Они все целый день простояли перед больницей, потом их постепенно расселили».
Спасибо, этого мы не знали, потому что уехали из Маминска в 1976 году, и в дальнейшей истории села для нас много «белых пятен»…